Воспоминания
В 1983 году меня назначили на должность главного инженера в создаваемое для строительства Минской атомной станции в районе поселка Рудеснск Пуховического района Минской области Дорожно-строительного управления №43 Дорожно-строительного треста Министерства автомобильных дорог БССР.
Строительство Минской атомной станции для нашего управления было основным, так как почти всю технику мы получили новую именно для участия в строительстве этого объекта. Правительство поручило построить АЭС Министерству энергетики и Министерству автомобильных дорог, соответственно созданная дирекция строительства АЭС выполняла функцию заказчика, и по договорам было два генеральных подрядчика. Один трест Белэнергострой с его подразделением строительное управление СУ и наш, дорожно-строительный трест с его подразделением дорожно-строительное управление ДСУ.
Руководителем дирекции был опытнейший строитель в области энергетики Шимановский Виктор Иванович. Такого уникального специалиста службы заказчика я больше никогда не встречал. Человек очень строгого и доброго характера, сплотил вокруг себя хорошую команду из профессионалов. С ними было очень приятно работать. Нашему управлению было поручено строительство всех подъездных дорог к объекту и проездов в промышленной зоне АЭС. Кроме того, мы были субподрядчиками СУ по строительству улиц строящегося жилого поселка «Дружный». Для исполнения этих заданий нам и передавалась техника и новая асфальтная установка, которую мы должны были установить на строительной площадке АЭС.
Мы сформировали строительный участок из местных рабочих и инженеров. Руководить участком назначили опытнейшего прораба Казеко В.Г.. Местонахождение руководства участка определили в небольшой деревеньке прямо около промышленной зоны. Интересным оказался дом в деревне для офиса участка — он оказался соседним с домом, где родился и рос знаменитый Лобанок Владимир Елисеевич – Герой Советского Союза, бывший заместитель председателя Верховного Совета БССР, командующий партизанским соединением Полоцко-Лепельской партизанской зоны. Стройка шла очень интенсивно. И было приятно, когда приехали на объект проектировщики из г. Горького (Нижний Новгород) и увидели построенные дороги еще до строительства самой станции. Т
акого, по их словам, они еще нигде не видели. Штаб стройки проходил почти еженедельно под руководством членов правительства. Кроме объекта строительства Минской АЭС, наше управление выполняла реконструкцию автомобильной дороги Минск — Могилев в районе совхоза Волма, что в 25 км от Минска. На этом участке шли работы по укладке асфальтобетона для устройства покрытия новой полосы автодороги.
26 апреля 1986 года была суббота. Накануне, в пятницу 25 апреля, проводилось очередное совещание по строительству Минской АЭС, и я не смог попасть на укладку асфальтобетона и посмотреть качество работ на автодороге Минск — Могилев. Решил, в субботу утром приеду к 8 утра перед самым началом работы асфальтоукладки и проверю. В те дни стояла теплая и солнечная погода, очень хорошая для ведения работ. Поэтому работы велись и в субботу. Удивительно, при ясном небе вдруг набежала маленькая тучка и пошел небольшой дождь. Находясь далеко от машины и в рубашке с короткими рукавами, ощутил вдруг легкое покалывание открытых мест рук, как мелкими иголочками. Добежав до машины увидел, что дождик закончился, а на лужах появилась желтая пленка, как будто масленая. Не знаю почему, но ощущение было какое-то необычное.
После работы приехал к отцу на дачу под Минском, где вместе с ним находилась моя младшенькая дочурка, перед едой стал мыть руки на улице и увидел, что в наполненной водой бочке такая же, как и на дороге, пленка. Удивился, но не придал значения. Воскресенье провели весело, как обычно всей семьей на даче на открытом воздухе. Погода была замечательная. В понедельник на работу и в обед приехал опять на дачу. Увидел соседку, которая работала в институте в «Соснах», и удивился, что среди дня она вдруг оказалась на даче. На мой вопрос что случилась она ответила, что не знает, но на работу в институт никого не пустили, всех отправили на трехдневный отгул. Но по слухам, где-то что-то случилось. Во вторник, утром в мой кабинет на работе раздался звонок. Звонили мне напрямую из приемной Министра Шарапова В.И. и сообщили, что он хочет говорить с начальником управления. Дело в том, что в то время администрация нового управления находилось временно на базе асфальтобетонного завода в «Шабанах» под Минском. Завод начинал работу с 8 утра. Я на работу приезжал в 7.45 до приезда служащих, и в приемной никого в это время не было. Наш начальник приезжал чуть позже меня, приходил сразу ко мне в кабинет и уточнял, как обстановка на заводе и на объектах строительства. Вдруг, прямой звонок и разговор с Министром. В такое ранее время и прямой звонок, никогда такого не было. Мы с начальником были удивлены. Кратко и четко, как по-военному, министр потребовал, что бы начальник срочно выехал в Хойники, принял участие в экстренном совещании в здании партийного руководства города, по завершению ему перезвонил и доложил о результатах. Мы поняли, что что-то случилось очень серьезное.
Буквально через пять минут позвонил управляющий треста и сообщил, что он выезжает, по дороге забирает начальника, и они вместе, на его машине едут в Хойники. Мы терялись в догадках, что такое могло произойти. Как вдруг мне пришла мысль, а не связано ли это с радиацией, поскольку работники института в «Соснах» были не допущены к работе. Но при чем тут Хойники? Я позвонил своему коллеге — главному инженеру строящей Минской АЭС и задал ему вопрос, а что у нас находится или строится в Хойниках. И он мне ответил: «Александр, в Хойниках ничего нет, а вот на Украине в Припяти взорвался реактор на Чернобыльской АЭС». Сразу мне показалось, ну взорвался, ну пожар. Главное, чтобы не было человеческих жертв. На протяжении всего рабочего дня было какое-то чувство беспокойства и анализ ситуации. Звонок, срочная командировка в Хойники, взрыв, пожар, институт в «Соснах», странный дождь, пленка на воде в бочке с водой. Господи! А не атомный ли взрыв произошел, вдруг меня осенило. А впереди первомайские праздники.
30 апреля утром ко мне в кабинет вошел мой начальник, уставшего вида и очень мрачный. Было видно, что за сутки проехать большое расстояние более 600 км сказалось. Мрачность его была вызвана сложившейся ситуацией в связи с пожаром на ЧАЭС. Полной ясности нет. Подробной информации нет, но нам поручено готовить десант для работы в том регионе. Мне было поручено сразу после майских праздников, то есть 5 мая, вместе с главным технологом треста выехать в Хойники для подготовки места дислокации строительного десанта. Утром мы на моем служебном автомобиле с водителем выехали в этот ставший позже штабом ликвидации последствий катастрофы г. Хойники. Погода хорошая, дорога тоже. Ехали и разговаривали о случившимся. Как оказалось, у главного технолога в Хойниках живет друг, у которого мы планировали остановиться при необходимости на ночлег. По дороге в Гомельской области небо покрылось тучами, но дождя не было. При подъезде к г. Хойники мы увидели картину, когда кругом тучи, а над дальним участком за городом небо чистое и там светило солнце. Я ощутил привкус металла, как будто в детстве батарейку пробуешь на пригодность и губы неожиданно как-то вяжет. Не придал значение этому, но было не совсем приятно. Хойники нас встретили неприветливо, погодой и какой-то серостью.
Мы приехали на квартиру моего коллеги. Приятного вида человек, однако вид у него был напряженный и усталый. Как выяснилось, он работал в должности директора Хойникского автобусного парка. Он обеспечивал вывоз жителей из Припяти и зон эвакуации. Семьи дома не было, как оказалось, он ее отправил из города. Все форточки и окна были закрыты. Вечером за ужином он нам рассказал, что происходило и как проходила эвакуация в подробностях. Для меня это был просто шок! На следующий день 6 мая в здании райкома партии проходило совещание с участием председателя Совмина Ковалева М.В. и первого секретаря Гомельского обкома партии Камая С.С.. В зале висела огромная карта, где было нанесены зоны поражения. Масштабы, конечно, впечатляли. Был сформирован республиканский штаб. Участникам рассказали о случившимся и каждому представителю министерств и ведомств были даны соответствующие поручения. Панического состояния не было. У меня даже сложилось мнение, что самое страшное уже закончилось и нам предстоит просто выполнить работы по благоустройству деревень Хойникского и Брагинского районов. Привести автомобильные дороги между населенными пунктами в нормальное состояние и заасфальтировать улицы деревень. На совещании встретился с управляющем треста «Белэнергострой» Михаилом Кондратьевым с которым вместе строили Минскую АЭС. Им поручено строительство системы очистки. Удивительно, в момент невидимой трагедии, там в Хойниках мы обсуждали с ним проблемные вопросы строительства Минской АЭС, не подозревая, что строительство будет заморожено, а потом и вовсе прекращено. Удивительный человек. Профессионал — руководитель, как говорят «высшей пробы». После объезда деревень, где планировались работы, заехали в д. Острогляды к председателю совхоза для выяснения организационных вопросов, где можно определить места проживания и питания рабочих, где разместить технику. Эта встреча мне запомнилась на всю жизнь. Я не знал этого руководителя и, к моему сожалению, больше его не видел никогда, но я запомнил его состояние и голос. Он сидел за столом в зале, обхватив руками голову, и перед ним лежала огромная стопка партийных и комсомольских билетов. На мой вопрос где разместить людей, не поднимая головы ответил – можете в школе, там уже некого учить. А на вопрос питание – где хотите, хоть у меня в кабинете. Это был момент трагедии человека. Полного разочарования и бессилия. Люди бежали, бросая все. Мы не застали эвакуацию, но было видна какая-то неразбериха. То выселяют всех, то отбой. Позже нам сообщили на штабе, что пока нет четких данных и указаний, какие именно места подлежат выселению, но для нас строителей выполнять работы те, которые были определены первоначально. Был случай, когда между деревнями выполняли отсыпку земляного полотна из грунта, созданного в поле карьера, утром подвозя к экскаватору на автобусе машиниста, вдруг обнаружили, что-карьера-то нет. Стоит экскаватор одиноко в поле. Потом выяснилось, что ночью военные этот котлован засыпали снятым зараженным слоем земли. А через два дня этот участок был объявлен зоной отчуждения. Или случай, когда выполняли асфальтирование улиц пустой деревни, не понимая и удивляясь, зачем. А потом узнаем, что деревню исключили из зоны отчуждения и жильцов возвращают обратно. В связи с появлением еще одного объекта строительства, в строительном тресте №5 Минской области была создана группа по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС с органом руководства и обеспечения моего строительного управления. Курировал нас от треста главный технолог. Помогали все районные строительные организации и аппарат треста. Работа была организована вахтовым методом. Технику (вся новая) пришлось снимать с объектов строительства Минской АЭС грузить на ж.д транспорт и отправлять в Хойники. Полученные приборы измерений радиации в органах гражданской обороны оказались не работающие. Какое же было мое удивление, когда у бывших наших коллег строителей энергетиков по Минской АЭС в Брагине, почти у каждого были небольшие приборчики накопители в целлофановых пакетиках. Считаю, что кроме пожарных, работавших непосредственно на Чернобыльской АЭС по тушению пожара и ликвидации последствий после взрыва, досталось всем — кому-то в большей степени, кому-то в меньшей. Милиционерам, которые стояли в оцеплении на дорогах и глотали зараженную пыль, и машинистам дорожно-строительной техники, которую полностью пришлось оставить там навечно.
Следует отметить четкую работу руководителей районов и власти Гомельской области. Не дожидаясь циркуляров из Москвы, они действовали на опережение. Все вопросы по доставке продуктов питания для рабочих, доставке и выгрузке строительной техники решались мгновенно. На оперативных совещаниях решались практически все вопросы. Основная тяжесть последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС пришлась именно на Гомельскую область. Из наиболее загрязненных территорий в чистые районы страны были переселены свыше 135 тысяч человек из 470 населённых пунктов, в том числе с 295 населённых пунктов Гомельщины. Особую роль в организации и руководстве ликвидации последствий катастрофы сыграл Алексей Степанович Камай — первый секретарь Гомельского обкома партии. Полностью противоположное оказалось в Могилевской области в 1987 г. Когда меня вызвал мой управляющий треста и сообщил, что я должен ехать в г. Костюковичи и там организовать работы по ликвидации последствий. Там тоже оказались зоны заражений и земли, подлежащие отчуждению. Как я его ни просил направить другое управление, поскольку мы еще не можем восстановиться от Гомельской области, он был непреклонен. Строительство Минской АЭС остановлено, езжайте работать в Могилевскую область. Точка. Так начался мой второй поход на ликвидацию последствий. Я оказался прав, что нас там не ждали. Говорили вот понаехали, «Минчане». Обещанные слова поддержки местного руководства оказались только словами. Приходилось организовывать все самим. Самим место проживания, питания, техники, заправки и прочие. Да и проблемы с кадрами. После работы в Гомельской области не многие были согласны ехать в Могилевскую область. Приходилось уговаривать. Прошел тот первичный подъем вдохновения в первые дни Чернобыля, когда узнали о последствиях радиации. Однако выполнять задание было необходимо. Опять благоустройство населенных пунктов Славгородского, Краснопольского, Костюковичского, Чериковского, Быховского районов Могилевской области. Строительство затянулось, мы попали в дождливую осень. Грунты в районах глинистые, и во время ливней проехать почти невозможно. Вот тут мы «забуксовали». Появились проблемы с топливом, обслуживанием техники. В процессе ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы на территории Могилевской области были эвакуированы 141 населенный пункт, 88 населенных пунктов было захоронены. За послеаварийный период в чистые районы республики переселено более 21.5 тыс человек, что привело к сокращению численности области на 7%.
Мне пришлось вернуться в г. Костюковичи в 1993 году, когда я работал в строительной компании «Термес» и выполнялись работы по благоустройству жилого поселка для переселенцев. Опять мы встретились м вместе работали с управляющим треста «Белэнергострой» Михаилом Кондратьевым, которому было поручено строительство современной коттеджной застройки с системой отопления, водоснабжения, газоснабжения для жителей из близлежащих деревень. Однако, после завершения строительства в дома вселяться никто не хотел, и приходилось нанимать милицию для охранения поселка. А причина отказа была проста — расстояние грязной зоны от так называемой чистой всего полтора километра, и люди не хотели покидать свое родовое жилье. Вот такой у нас удивительный народ.
Светлой памятью я вспоминаю всех тех, с кем мне довелось работать в те незабываемые дни. Тех, кто помогал мне с выполнением поставленных передо мной задач. Тех, кто преждевременно ушел из жизни, и мы уже никогда не сможем встретиться на этом свете. Все они пролетели в моей жизни как луч света, и каждый из них оставил в моей памяти свой след. Станислав Якушевич – главный технолог дорожно-строительного треста №5, Юрий Колесников – руководитель вахты сводной группы ликвидации последствий по Гомельской области, прораб ДСУ 12, Валентин Лемеш – управляющий треста №5, Яков Гуревич – начальник ДСУ 43, Валерий Козеко – руководитель участка ДСУ43 по Могилевской области, Григорий Ильинец – заместитель управляющего треста №5, Николай Щебетник – зам начальника ДСУ 43, Константин Костенко Управляющий ДСТ№ 4 Гомель, Михаил Кондратьев – управляющий треста «Белэнергострой» и многие другие мастера и рабочие. Вечная Память Героям Чернобыля!
